Тревожный признак - число разводов сокращается.
Что-то поменялось в устройстве семейных лодок. Сегодня они не разбиваются о быт, а разваливаются в штиль. «Мы прожили вместе шесть лет», — подводит черту Евгения и не с первого раза прикуривает новую тонкую сигарету на сыром московском ветру. Проблем, которые свалились на ее молодую семью, с избытком хватило бы на несколько: трудности с жильем, жизнь на небольшую зарплату мужа-звукорежиссера, тяжелая травма позвоночника, которая надолго обездвижила Евгению — мастера спорта по бальным танцам. Когда пара перебралась из провинции в Москву, жизнь стала налаживаться. Муж совместил свое давнее увлечение компьютерами с хорошим заработком. Евгения тоже называет свою работу любимой, говорит о том, что быстро растет в компании и вскоре думает вернуться к танцам. Вот только с мужем они стали все больше отдаляться друг от друга. «Он старше меня на 12 лет, но дело, наверное, не в этом. Когда временные трудности кончились, стало ясно, что мы совершенно разные люди с разными интересами», — опускает голову Евгения.
Бесчисленное множество историй о распаде семьи, когда ее дела начинают налаживаться, навели преподавателей Уортонской школы бизнеса Бетси Стивенсон и Джастина Волферса на идею о переходе брака в новое состояние. На смену «семье для производства» приходит «семья для потребления». Браки прежнего типа в новых экономических условиях распадаются, нового — становятся только крепче.
ПРОФЕССИЯ: СУПРУГ
Лауреат нобелевской премии по экономике Гэри Беккер в «Трактате о семье» анализировал брачный союз как производственную ячейку. У мужа и жены свои ниши: он специализируется на внешнем рынке, она — на домашнем хозяйстве. Все по Адаму Смиту: чем сильнее специализация, тем выше эффективность и конкурентоспособнее семья. Стивенсон и Волферс с Беккером согласны, но развивают мысль дальше.
Семья, подчеркивают они, замещает рыночные институты там, где они плохо работают. Чем хуже работает контрактное законодательство, тем выше в экономике роль семейных связей. То же самое и с соцобеспечением. Супруги, клявшиеся поддерживать друг друга в горе и радости, в бедности и богатстве, распространяют свою заботу и поддержку также на родителей, детей и ближайших родственников. Несовершенство кредитной системы? У кого занимать, как не у родни. Веками семья была поставщиком «домашних услуг», которые отсутствовали на внешнем рынке. Если эти посылки верны, то технический прогресс и улучшение рынка не могли не подорвать традиционный институт семьи.
Постирать белье за неделю — одно нажатие кнопки вместо часов тяжелого труда. Приготовить еду — можно и не готовить, а разогреть готовое блюдо в микроволновке. Или в кафе по дороге перекусить. Растить детей поможет няня, а стакан воды в старости подаст социальный работник. Количество детей в семье уменьшилось, а вместе с ним и затраты сил на их воспитание. Ценность «домашнего специалиста» со временем падала, а издержки от того, что этот специалист не выходит на внешний рынок, наоборот, росли.
Катастрофа традиционного брака в США пришлась на конец 60-х-начало 70-х гг. прошлого века. Частота разводов выросла в 2,5 раза: если в начале 1960-х из тысячи женатых пар ежегодно разводились девять, в конце 1970-х — уже 23*.
Изменения в законодательстве скорее следуют за тенденцией, чем диктуют ее, уверена Стивенсон, которая специально исследовала вопрос. «В 1970-е в США сильно упростили процедуру развода, но это очень слабо повлияло на их количество», — отмечает она.
В конце 1970-х доля распадающихся семей перестала расти, после чего началось ее неуклонное снижение. В 2005 г. в США разводились 17 из 1000 женатых пар. Стивенсон и Волферс считают это отличным подтверждением своей теории.
РАЗВЛЕКАТЕЛЬНЫЙ БРАК
«Семья, в которой один человек специализируется на доме, а другой — на внешнем рынке, несомненно, обречена», — рассуждают Волферс и Стивенсон. Прочность брака сегодня больше зависит от того, насколько хорошо супруги дополняют друг друга не в производстве, а в потреблении — добро пожаловать в гедонистическую семью. Если в прежней модели притягивались противоположности, в новой — притягиваются сходства. Чем больше люди похожи друг на друга по возрасту, образованию и даже профессии — тем больше общих интересов, тем приятнее им проводить время друг с другом.
Всплеск разводов в конце 1960-х-начале 1970-х гг. объясняется просто: семьи, хорошо подходящие для производительной модели, плохо вписались в потребительскую.
Факты из американской жизни говорят в пользу этой теории. Разрыв в уровне образования между мужем и женой заметно сократился. Раньше окончившие колледж девушки вступали в брак намного реже, чем менее образованные особы, — сейчас ситуация меняется на обратную. Плохие новости для тех, кто не любит учиться. «Если раньше у менее образованных женщин существовала своя собственная специализация и ниша на брачном рынке, сегодня она сильно сокращается, а их выигрыш от вступления в брак снижается, — говорит незамужняя Стивенсон. — Финансовая стабильность будет скорее предшествовать свадьбе, чем свадьба — финансовой стабильности». Похожим образом развивается ситуация в странах Западной Европы. Стабильность брака в последние три десятилетия растет: пары, заключившие его в 1990-х гг., имели больший шанс отпраздновать десятилетие супружества, чем те, чья свадьба пришлась на 1980-е и тем более на 1970-е.
По мнению Стивенсон, тенденция обратима: если экономическая обстановка ухудшится, а социальные гарантии исчезнут, семья может вернуться к разделению труда — работящие домохозяйки обретут новую привлекательность. Судить, происходило ли такое в России после развала Союза, она не берется. Для этого нужны цифры, а их нет.
20 ЛЕТ СПУСТЯ
С 1996 г. в России невозможно выяснить, сколько прожили вместе разводящиеся супруги: сбор соответствующей статистики прекращен. «Можно лишь предполагать, что вслед за повышением возраста заключения брака повысился не только возраст, в котором браки расторгаются, но и средняя длительность расторгаемого союза», — осторожничают составители 13-го ежегодного демографического доклада, изданного в 2007 г.**. С начала 1990-х гг. более чем в 10 раз увеличилось количество разводящихся мужчин и женщин «неизвестного возраста». В 2005 г. доля не распределенных по возрасту разводов достигла 19% всех разводов у мужчин и 11% у женщин. По текущим тенденциям в брачно-партнерских отношениях Россия отстает на два десятилетия от США и стран Западной Европы, предполагают авторы доклада. Если это так, то в ближайшие 20 лет в России будет укрепляться гедонистическая модель брака — если, конечно, экономика не подведет.
Экспресс-опрос, который провел по заказу исследовательский центр портала SuperJob, подтверждает эти предположения. На вопрос «Что скрепляет вашу семью в первую очередь?» ответили 1020 человек, имеющих детей и состоящих в браке. Чем выше был их доход, тем важнее оказывались «общие интересы» и тем меньшее значение имели «общие дети» и «общий бюджет».
Может ли производительная модель семьи выжить в мире потребления? Разумеется — если супругов объединит редкий общий интерес: воссоздать традиционную семью. А если жизнь — тревожный звонок — покажется слишком легкой, можно добровольно создать себе трудности. Например, родить второго или третьего ребенка.
Михаил Попов
